О старой собаке

Старая собака. Как быстро это приходит, как неотвратимо надвигается. Сначала обостряются хронические болячки, и ты быстро привыкаешь к ее диете, на автомате даешь таблетки до и после еды, фиксируешь ее состояние. При необходимости делаешь анализы, проводишь дорогостоящие курсы неизвестных доселе лекарств.

Потом с тоской замечаешь прогрессирующую катаракту. И сначала - шок, потом - уверенность, что, раз это не смертельно, то вы, конечно, справитесь. Читаешь про полноценную жизнь других слепых собак, сначала - как о само собой разумеющемся, потом - с удивлением и завистью. Вот уже плюешь на чтение и гордо говоришь, что в вашей паре ты - проводник своей собаки. Но что-то не то. Её слепота уже не прогрессирует, но ее начинают одолевать беспричинные страхи и фобии, галлюцинации на ровном месте. Ты начинаешь опасаться эпилепсии, но вскоре понимаешь, что гораздо больше это похоже на старческий маразм. Жалеешь, что не стал давать Hill's n/d раньше, а потом понимаешь, что вам никуда не уйти от l/d*. Иногда во сне тебе видятся часы ее жизни. И чем ближе конец завода, тем быстрее крутятся стрелки. И все эти пакеты специального корма, лекарства, операции, анализы, даже твои любовь, нежность, внимание, забота лишь слегка замедляют их бег, мешают, пытаются заклинить шестеренки, чтобы на этих часах никогда не пробила полночь. Тщетно.

Ты становишься раздражительным и сам себе таким поведением напоминаешь глубокого старика. Правильно кто-то сказал - в старости обостряются все недостатки. Вот в ней и вылезло опять сглаженное дрессурой упрямство, желание самостоятельности в принятии решений, фобии обострили недоверие к людям и к тебе тоже. Она уже не слушается беспрекословно малейшего натяжения поводка, считая, что лучше тебя знает, где высокий бордюр, открытый канализационный люк, разбитая бутылка. Ты называешь эти выходки "захотелось поослить". Но в очередной раз чуть-чуть не опоздав отдернуть ее от строительной ямы или проезжей части, куда без всякой причины вдруг рвануло это существо, испытываешь острое желание дать ей пинка посильнее. И сам себя за это ненавидишь.
Чтобы хоть как-то примириться с реальностью, клеишь на свою собаку ярлык старой, слепой, глухой, маразматичной, но безумно любимой суки.
Снова читаешь, уже про то, как у людей собаки доживали до 14-16 лет, и уже почти не могли ходить, но так неподдельно радовались жизни, что усыпить их рука не поднималась.

Ты плачешь. Ты смотришь на свою собаку. Она еще может ходить и даже бегать. Она еще радуется жизни, правда все реже. Но как сжимается твое сердце, когда она не может найти только что поставленную под нос миску, когда она, не в силах бороться и бежать от какой-то очередной своей фобии, обмирает вся и, кажется, хочет оказаться где-нибудь не здесь.
Ты пытаешься сделать так, чтобы ей было легче, веселее. Но невозможно - где незамеченной прошла та минута, когда она замкнулась в себе, перестав кому-либо доверять?
Ты видишь, как она, скорее по привычке или из деликатности, позволяет себя гладить, хотя на морде написано: "встретила тебя и ладно, пойду лучше в ванной полежу, надоели". И презираешь себя за очеловечивание, за свое малодушное нежелание просто признать - твоя собака очень стара - и жить дальше.

Почему-то все время кажется, что она шутит, издевается, смеется. Очень сложно поверить и понять - это не так.
Наверное, это просто ревность и обида живущего во мне маленького ребенка: как так, меня больше не любят, как раньше, со мной не хотят делить радость, играть??
Что ж, пришло мое время просто отдавать.

* упоминаются специализированные ветеринарные диеты, применяющиеся при старческих изменениях функций мозга и печеночных патологиях соответственно.

Исаева И.В., 2003 (с)