Путь к охоте

Полвека тому назад… Мне 21год. Я студент третьекурсник, будущий инженер-технолог, химик. Мой школьный товарищ, тоже студент, тоже будущий, но геолог-разведчик. Мы подружились в школе, после того, как он узнал, что я «охотник» (это в пятом классе!) из школьной стенгазеты. А попал я в неё после чистосердечного признания, что пропустил уроки понедельника и вторника, т.к. был на охоте с папой. Если бы я учился прилично, то все бы сошло тихо и мирно. Но, поскольку, кроме ботаники и географии, были сплошные двойки и тройки, меня и «вывесили» с жуткой карикатурой - я стреляю, а с дерева падают двойки. Смеялись все, естественно, кроме меня и моего будущего друга по охотничьим приключениям.
Лёша - теперь Алексей Константинович - родственник известного «англичаниста» Орлова Якова Константиновича. И с помощью дяди Яши мы, двенадцатилетние пацаны, ходим в кружок «Юного охотника» в Городском доме пионеров в переулке Стопани. Принимали в кружок только с 14-и лет, но руководил им знакомый дяди Яши. Так я впервые познакомился с протекционизмом! Старшие ребята даже ездили на стенд «Локомотив», с гордостью рассказывая потом о своих успехах. Нам же только доверялось маркировать патроны, т.е. от руки, химическим карандашом четко выводить номера дроби в каждом из них. Иногда разрешали поработать с закруткой, но к навескам пороха и дроби близко не подпускали.

Кроме таких практических занятий, рассказывалось о жизни зверей и птиц, о видах костров, как спрятаться от непогоды, о породах охотничьих собак и много другого, что может пригодиться охотнику. За что я еще благодарен кружку: в каждый четверг (день занятий) мы были должны приносить школьные дневники нашему руководителю. За одну единственную двойку (хотя бы по пению!) - на следующее занятие и до исправления отметки приходить запрещалось. В этом случае протекция была бессильна! За тройки тоже получали «наряды вне очереди»: уборка комнаты и вынос мусора.

Окончательно «выбил» из меня лень и ненависть к учебе отец. Его условие было заманчиво: если закончу учебный год без троек(!), то получаю охотничье ружье!! Я засел за учебники так, что мама, всегда называвшая меня «первым лентяем Мира», начала серьезно беспокоиться за мое здоровье (физическое и психическое). Увы, ружье (ижевская одностволка 16-го калибра) я получил от отца только в седьмом классе! Но, «разбег» в учебе позволил мне в 1954 году относительно легко поступить в институт при конкурсе 10 человек на место.
За первые два года студенчества, с другом Лехой мы познакомились с такими глухими уголками Ярославской, Новгородской, Кировской, Калининской, Вологодской областей, где вопрос о путевках отпадал сам собой. Да и охотники тех мест на наш вопрос о путевках только недоуменно пожимали плечами. Браконьерством не занимались.
Утки, тетерева, вальдшнепы, осенние рябчики - добывались только для пропитания, т.к. тащить продукты из Москвы было не только тяжело, но и накладно: на стипендии особо «не разбежишься», а родительский бюджет нам не «подчинялся»! Только перед самым отъездом домой, что-нибудь оставалось в рюкзаке.
Мы оба умели фотографировать (я и в институт поступал на факультет производства фото- и кинореактивов) и предпочитали хвастать дома трофеями уже на фотографиях.
Весной мы развлекались подманиваем рябчиков, но никогда не стреляли! Просто интересно было наблюдать, как петушок, охраняющий свой участок, на котором курочка уже присматривает место для гнезда, стремительно летит в сторону звуков манка, даже если вместо пения петушком исполняется что-то вроде «Интернационала»! Вот, он подлетел, уселся на сухую ветку еще голого дерева и внимательно прислушивается, быстро вертя головой. Стоит только еще раз поманить, но уже по настоящему, без фальши, как на его голове поднимаются пёрышки и рябчик сразу принимает вид бойца! Он поворачивается в нашу сторону и на горлышке отчетливо видно черное пятно.
Вдруг, издалека раздается голос другого петушка. «Наш» напрягается и готов лететь на бой с соперником, который почему-то оказался далеко. Но «спектаклем» режиссируем мы! Нежно пропев курочкой, видим, как и дальний рябчик летит прямо на нас. Я не знаю, дерутся - ли рябчики на земле, никогда не видел. Но «воздушный бой» вызывает восхищение. Он короткий: 15 - 20 секунд стремительной гоньбы друг за другом, виртуозно проскакивая между ветвями деревьев, ни одно не задевая, издавая какое-то щебетание и не замечая ничего вокруг, кроме соперника!
Наконец, один не выдерживает натиска и стремительно улетает. Победитель, отдышавшись, вновь прислушивается к звукам леса. Слышно пение его подружки. Только он собирается отлететь, как также (или почти также!) «поем» и мы. Петушок в полном недоумении! Куда лететь? Перебирая лапками, он идет по стволу сломанного дерева в нашу сторону. Моногамия -то моногамией…!
Мы выскакиваем из-за елочки и хлопаем в ладошки. Рябчик, буквально, кувыркается через голову и с обиженным, возмущенным «ти, ти, ти, ти,….», оглушительно трепеща коротенькими крыльями, мгновенно скрывается в ельнике. Еще минут двадцать подружка будет звать его к себе. Но в голове кавалера, видимо, такой кавардак, что ей придется изрядно подождать.

В 1956 году весенняя охота в Подмосковье и центральных областях была закрыта с «целью сохранения и воспроизводства дичи». Глупость была очевидна: дичь погибала из-за безграмотного использования удобрений, гербицидов, пестицидов и прочих …цидов. Охотники не могли нанести ощутимый ущерб фауне. «Химия» оказалась страшней охотничьих ружей.
Охота была разрешена только в северных районах, включая и Вологодскую область. Вот туда мы с другом и поехали в самом конце апреля. Точку «приземления» выбрали произвольно, по карте Вологодской области, которую нашли в клубе туристов. Схема маршрута была проста: станция Грязовец - деревня Чернецкое - и в лес! Охота всего 10 дней, главное - боеприпасы, а что добудем, то и съедим! Все-таки, рюкзаки оказались тяжелыми и через пару километров от станции мы догадались, почему городок называется Грязовец!

1956год. Дорога из Грязовца в Чернецкое.

До Чернецкого всего 17 км., а молодые, здоровые парни шли к нему 14 часов, изредка отдыхая по 15 минут, чтобы кое-как отскрести липкую, тяжелую грязь с сапог. Деревню обошли стороной, чтобы не привлекать внимание сельчан. Расположились в лесу, около речушки Тювеньки, которая на карте была обозначена, как пересыхающая. Но при нас она бурлила, подмывая берега, так что ночью шум воды и обваливающейся земли был слышен далеко.
Уток всех видов было очень много, тетерева бормотали со всех сторон, но только мест с хорошей тягой найти не удавалось. Через тройку дней нас неожиданно навестил мальчик из деревни и сказал, что его отец охотник и приглашает нас к себе, а не мерзнуть в лесу. Откровенно говоря, мы уже намучились с топливом для костра. Экономя в весе рюкзаков, взяли один топорик, производства ГПЗ, который мгновенно вышел из строя, не выдержав наших мощных ударов по толстым стволам сухостоя.
Подумав, собрали «пожитки» и пришли в гости. Хозяин - высокого роста, немногословный, с вологодским «оканьем» в разговоре. Работает в колхозе кузнецом, хотя имеет инвалидность из-за ранений на фронте. В семье пятеро детей: три дочери уже перебрались в Мурманск, один сын после 4-х классов помогает отцу в кузнице, другому до школы еще расти и расти. Встретили нас радушно, приветливо и хозяйка даже всплакнула, что мальцев из Москвы особо угостить нечем!
Предложила нам, так называемое «холодное»: мучной квас, в котором есть репчатый лук, сметана, хрен, вареный картофель, соль. Вкуснотища необыкновенная! Мы же поделились сахаром, чаем, белым хлебом, галетами и растительным маслом. Федор Константинович предложил остаться на весь наш срок, пообещав рассказать, где лучшая тяга, тетеревиные тока и где токуют глухари! Была у него и «круговая» утка, но он сразу сказал, что её не даст, потому, что она их «кормилица». С ней на лодке он уплывал в «заветные» места и брал столько селезней (после закрытия охоты!), что копченой утятиной пользовались до «Петрова дня»!
Великолепная тяга оказалась в полукилометре от дома! Там я первый раз в жизни за вечер добыл 4-х лесных красавцев. Да и в следующие дни без трофеев не возвращались. Легавой тогда у меня еще не было, поэтому бекасы или дупели не интересовали. Но иногда на тяге приходилось жалеть, что нет собаки. Несколько подранков так и пропали.
За бесполезный нам топорик уговорили местного охотника (с помощью нашего хозяина) показать глухариный ток. Поход был неудачен по нашей с другом вине. Мы просто распугали всех птиц, подняв сначала копалуху, которая тревожным квохтаньем заставила надолго замолчать всех петухов. По словам проводника, их там было пятеро и к каждому можно было подойти!

Поездкой остались довольны, несмотря на то, что на лекциях я еще неделю просто спал от усталости. С гостеприимными хозяевами у меня завязалась переписка. В одном из писем Федор Константинович приглашал нас приехать зимой «на берлогу»! Мы «загорелись», тем более, что на месте надо быть в конце января - как раз в наши каникулы! Решительно против были родители. Отец, хотя и имел на своем счету мишку (его чучело до недавних пор стояло в клубе академии им.М.В.Фрунзе), сомневался в безопасности охоты без хороших собак-медвежатниц, да еще с нашим нулевым опытом.
Пришлось пойти на хитрость, сказав, что с другом Лешей хотели бы съездить, отдохнуть от лекций, походить на лыжах, попробовать ночевать в лесу (чтобы знать: каково было партизанам в войну!) и т.п. Отец отпустил под «честное» слово, что с медведем «связываться не будем», но перед самым отъездом все же проверил патронташ на наличие пуль! Я тоже был «умный» и патроны с пулями заранее передал другу.
Жалко, что поход на медведя не состоялся: по какой-то причине он бросил берлогу и ушел. Через две недели, видимо, его застрелили, как шатуна, километрах в 20-и от нас. Пришлось, как и обещал родителям, отдыхать, катаясь на лыжах, ложиться спать с наступлением сумерек, т.к. электричества в деревне еще не было или играть в карты до одури с соседями мужиками при свете «летучей мыши».
Попробовали заночевать в лесу. При двадцати градусах ниже нуля - мало не показалось!!! Как учили в кружке, соорудили нодью под разлапистой елью, разгребли почти до земли снег, уложили сухие олешины и поверх их настелили лапник. По теории должно быть тепло. Эксперимент закончился прожженной телогрейкой и ватными брюками друга, сильно подпорченной полой полушубка отца. Кожа, действительно, «скукожилась» и стала почти коричневой. Партизаном быть тяжело!

За пару дней до отъезда наш хозяин сообщил, что охоту на зайцев продлили до 23-го февраля. Если есть желание, то надо на лыжах прокатиться до места, где он осенью заготавливал дрова. Крупные сучья осин он там и оставил. Для зайцев зимой - лучшей подкормки не придумать. Снег глубокий, значит можно попробовать охотиться «на лыжне». Надо накатать лыжню неподалеку от места кормежки и одному из нас стать в засаду возле неё. Другому же - сделать обход места жировки и «челночить» в направлении засады. Если беляки есть, то обязательно встанут на лыжню и будут по ней уходить от шума.
С рассветом следующего дня , несмотря на крепкий морозец, опробовали этот способ. По жребию в засаду стал мой друг. Я не жалел об этом, было интересно: получится или нет? Осинник объехал на приличном расстоянии и пошел «челноком». Чтобы не воткнуться лыжами в кочки или пни внимательно смотрю на снег впереди себя, изредка покашливая и негромко «эйкая». Добрался до места рубки осин. Зайцы его точно посещают! Везде белеют (как кости!) обгрызенные сучья и много «визитных карточек» от заячьего пира. Кое-где видны не следы, а целые тропы в снегу. Некоторые уходят в направление к моему другу. Следы, как будто, свежие и я двигаюсь туда же.
Но вдруг передо мной «взрывается» снег: иссиня-черный красавец тетерев с каким-то непонятным, «чмокающим» звуком, повернув голову на меня, быстро улетает. Смотрю вперед и вижу еще несколько лунок. Дальше - как во сне. Единственно, что помнил - наказ отца - никогда не стрелять в тетерок. Так и было: вылетает черный - огонь, вылетает серая - отбой! Тетёрки удирают не глядя, кто вспугнул, а косачи обязательно посмотрят. Наказ отца помнил, а чему учили в кружке - забыл.
Пришел в себя, услышав выстрел друга. Подобрав добычу, напрямую двинулся к нему. Еще пара чернышей вылетела от меня, но я уже опомнился. Совсем рядом вылетает еще пара косачей. Летят в сторону Алексея, потом один резко сворачивает и невысоко над снегом уходит в открытое поле. Смотрю за ним и слышу дуплет. Оглядываюсь: петух колом валится вниз. Значит, и друг забыл, чему учили в кружке! А «мой» продолжает лететь, затем сложил крылья и с ходу пикирует в снег!
Я решил, что это подранок, которому не хватило сил долететь до деревьев. Раз так - надо идти к нему - лучше я его заберу, чем лиса! Подхожу к месту пикирования. Лунка по форме напоминает лодку при виде сверху. Другой, выходной, нет(по её краям, обычно, видны следы крыльев). Значит, это тот, которого я видел. Только, где он под снегом? Еще два движения лыжами и уже сзади, из-за левого плеча, вылетает «пикировщик». Пролетев метров двести пятьдесят, в точности повторяет картину ухода в снег! За ним уже не пошел, т.к. увидел на дальнем краю поля своего компаньона с беляком и петухом.
По очереди сфотографировались с трофеями, в шутку говоря, как хорошо будет вспомнить эту охоту лет через пятьдесят! Шутка оказалась пророческой. Теперь, глядя на фотографию, ощущаю угрызения совести, хотя и тогда чувствовали себя неловко.

Этой фотографии уже каких-то 50 лет!!!

Мы воочию убедились, насколько добычлива охота из-под снега! Но, все же и сейчас мы с другом Лешей уверены, что при сознательной (только по косачам!) стрельбе, с соблюдением норм отстрела, ущерб от такой охоты будет меньше, чем обработка полей сухими удобрениями. Леша удивил меня рассказом о четырех зайцах, которых он видел прямо всех вместе! Они выскочили на него сразу после моего первого залпа. Но на верный выстрел проскакал один, которого он и «взял».
Остальные сразу развернулись и по лыжне удрали обратно. Наверное, выстрел Алексея для них был громче, чем моя пальба.
Рассказав нашему хозяину про «пикировщика», получили его объяснение: голодный тетерев начинает замерзать зимой очень быстро. Поэтому и норовит быстрее нырнуть в снег, где теплее, чем в воздухе. Сытые тетерева сначала садятся на снег, а потом зарываются, работая ногами и крыльями. И уже под снегом делают ходы до двух метров, потом разворачиваются головой на выход. Как куры на насесте, прячут голову под крыло и отдыхают. Если морозы сильные, то кормятся раз в сутки и опять в снег! Но на одном месте редко ночуют больше двух раз. У лисы чутья достаточно, чтобы причуять и поймать того, кто крепче спит! А для рыси поймать тетерева или рябчика - как кошке словить зазевавшегося воробья.

P . S . Больше мы так не охотились, но изредка натыкаясь на лунки в других охотах, с удовольствием выпугивали птиц, которые так же, как и в Вологодчине удирали от нас: тетерки без оглядки, а петухи - с недовольным видом и «ворчанием»!

Отснято 30 апреля с триангуляционной вышки. От этой вышки до деревни еще «ползти» 9 километров. Очень жаль, что моя оптика не смогла преодолеть воздушную дымку. Слева на горизонте был виден скит, построенный старообрядцами еще в Петровские времена. В 1972 году здесь была преотличнейшая тяга.

Ю.Гамов, февраль 2007г.