Статьи
Общество правильной охоты
Заметки о возникновении стрелкового спорта в России
«Карнавал он думал провести в Ницце, в Монте–Карло, куда в эту пору стекается самое отборное общество, где одни с азартом предаются автомобильным и парусным гонкам, другие рулетке, третьи тому, что принято называть флиртом, а четвёртые – стрельбе в голубей, которые очень красиво взвиваются из садков над изумрудным газоном на фоне моря цвета незабудок и тотчас же стукаются белыми комочками о землю».
В этих строчках, написанных Иваном Буниным в октябре 1915 года, для нас важен последний пассаж – про голубей. О верховой езде и фехтовании в Русской императорской армии разговор уже был. Теперь самое время обратиться к такому важнейшему из военных искусств, как стрельба.
Сегодня и на профессиональных соревнованиях, и в любительских тирах используют самые разнообразные мишени из металла, бумаги, резины, пластика… Но 100–120 лет назад спортсменам ещё приходилось выцеливать живых голубей – даже на стрелковых стендах первых кубертеновских Олимпиад.
Первую олимпийскую «бронзу» Российской империи выиграл спортсмен из Риги Гарри Блау на Играх 1912 года в Стокгольме. Как раз – на голубином стенде. Правда, в шведской столице стреляли уже не по живым птицам, а по подбрасываемым мишеням. Стрельбу по настоящим голубям МОК отменил в 1910 году, посчитав, что отстрел птицы, вылетающей из садков, носит антигуманный характер. Но принцип проведения состязаний оставался тот же. Господин Блау поразил 91 тарелочку из 100. Называлось это соревнование «трап».
На тех же Играх в Стокгольме русские стрелки выиграли и «серебро». Успех пришёл к четвёрке офицеров, соревновавшихся в командной стрельбе из однозарядного пистолета. Где именно служил капитан Амос де Кош, мне выяснить так и не удалось. Зато известно, что после 1917 года Кош стал одним из первых тренеров–инструкторов советской стрелковой школы, чемпионом первого советского первенства по стрельбе в 1923–м. Об остальных история сохранила также отрывочные сведения. Подпоручик Мельницкий был вызван в олимпийскую сборную из лейб–гвардии Семёновского полка, подпоручик Пантелеймонов – из лейб–гвардии Московского, хорунжий Войлошников представлял лейб–гвардии Сводно–Казачий полк.
Николай Мельницкий родился в 1887 году в Киеве. Выпущен в лейб–гвардии Семёновский полк из Павловского пехотного училища в 1906–м. В 1912–м выехал из Петербурга в Севастополь, где учился лётному делу. В Первую мировую воевал в авиации, награждён орденом Анны 2–й степени с мечами, представлен к Георгиевскому оружию. В Гражданскую войну сражался против красных в составе Северной армии генерала Миллера. Эмигрировал. Умер во Франции в 1965–м.
О Григории Пантелеймонове известно, что он родился в 1885 году, окончил Александровское военное училище в Москве в 1904–м, в чине полковника принимал участие в Белом движении, умер в 1934–м.
С Павлом Войлошниковым ещё труднее. По некоторым источникам, он дослужился до должности командира лейб–гвардии Сводно–Казачьего полка, после 1917 года вернулся в Сибирь, примкнул к большевикам. За что якобы и был казаками проклят. Однако в истории Сводно–Казачьего полка в качестве командира Войлошников не значится.
Командовал стрелковой дружиной в Стокгольме штабс–капитан лейб–гвардии 2–го Стрелкового полка Григорий Шестериков. В архивных документах фамилию Григория Александровича удалось обнаружить в списке особ, близких к императору Николаю Второму.
Это лишнее подтверждение тому, что тезис о прохладном отношении к олимпийскому движению и к спорту вообще со стороны правящей династии не столь уж бесспорен. Вспомним, что во главе первого в России государственного спортивного ведомства – «Канцелярии Главнонаблюдающего за физическим развитием народонаселения Российской империи» – был поставлен ещё один царедворец и кадровый офицер, в прошлом командир лейб–гвардии Гусарского полка, генерал–майор свиты Его Величества Владимир Воейков. Пятеро из шести членов Национального Олимпийского Комитета были офицерами – стало быть, представляли в нём государственные интересы. Сразу после того как указ о создании «Канцелярии…» был подписан, в стране открылось 345 военно–спортивных комитетов. Перед тем как сформировать сборную стрелков, в Москве и Химках провели отборочные соревнования по стрельбе.
К дебюту русских стрелков на Олимпийских играх официальная история национального стрелкового спорта насчитывала только 15 лет. Отправной точкой принято считать 1897 год, когда Николай Второй подписал Указ «О создании обществ правильной охоты». 10 февраля 1898 года Совет «Императорского общества правильной охоты» завершил разработку правил проведения национальных состязаний в пулевой стрельбе. Уже 25 мая того же года в Хабаровске прошли соревнования по стрельбе из винтовки Бердана. В них на старт вышли более 130 местных жителей. Что интересно, организаторы соревнований запретили участие в них военнослужащих. Осенью соревнования в Хабаровске повторили. А полученный опыт положили в основу всех чемпионатов по разным видам оружия как среди военных, так и среди «статских».
Но если «волком выгрызть бюрократизм», то дату рождения стрелкового спорта можно отправить в глубь истории – как минимум ещё на 160 лет. В 1737 году императрица Анна Иоанновна указала проводить при дворе состязания в стрельбе по птицам. Уж не по голубям ли?
Огнестрельное оружие совершенствовалось, и в середине XVIII века граф Панин инициировал создание в армии специальных полков – егерских. В них отбирали солдат, особо к стрельбе способных. Ибо боевая задача егерей – вести бой в рассыпном строю с помощью прицельного огня. Вряд ли в егерских полках проводились соревнования на меткость. Если первые снайперы русской армии где и состязались, то на поле брани. К слову, одна из первых начальнических должностей великого русского полководца князя Петра Багратиона – командир лейб–гвардии Егерского батальона.
При императоре Александре Первом в 1807 году в Петербурге возникло «Стрелецкое общество», впоследствии – «Общество любителей стрельбы». Среди этих самых любителей числились по большей части гвардейские офицеры столичных полков.
Один из стереотипов времен Крымской войны – русская армия значительно отставала от противника по части современного вооружения. Мол, тот воевал в Крыму нарезными штуцерами, а наши – сплошь устаревшими кремниевыми ружьями. Что до Крыма, то оружие в тамошних русских частях действительно оставляло желать лучшего. Но на складах армии хранилось более 700 тысяч современных ружей. Увы, по непонятным причинам их так и не пустили в дело.
Наградная система за спортивные успехи для нижних чинов и призовые часы стали одним из самых почитаемых знаков отличия.
26 августа 1881 года вышел приказ за подписью командующего войсками Гвардии и Петербургского гарнизона, из которого следовало, что в целях улучшения профессиональной подготовки господ офицеров при всех полковых офицерских собраниях надобно открывать фехтовальные и гимнастические залы, бильярд и стрельбища. Не прошло и трёх лет, как это требование по приказу военного министра Ванновского распространилось на всю армию.
Параллельно развивалась и спортивная стрельба из охотничьего оружия по живым мишеням. Указу императрицы Анны Иоанновны неукоснительно следовали не только представители военного сословия, но и мирные подданные.
Да, в энергичных по части спорта Германии, Франции, Швейцарии, Британии стрелковые общества плодились как кролики. И пусть первые из них возникли в середине XIX века, к концу столетия подобные объединения насчитывались сотнями.
В России процесс шёл традиционно медленнее. Однако уже в самом начале XX века наряду со старейшими клубами – «Обществом любителей стрельбы», «Русским атлетическим обществом», «Рижским стрелковым обществом», «Петербургским обществом комнатной стрельбы» – вовсю работали стендовые секции в Варшаве, Одессе, Харькове, Екатеринбурге, Орле, Киеве, Тамбове, Херсоне, Хельсинки, Иваново–Вознесенске, Орехово–Зуеве, Кинешме, Коврове, Выборге, Царском селе, Химках.
Спортивные правила были сформулированы в «Полюстровском обществе голубиных садков» в 1883 году. По этим правилам и стреляла на стенде вся Россия. Голубь вылетал из садка, по нему палили с расстояния 22–28 метров. Если птица падала с внутренней стороны условной границы, установленной в 25 метрах от садков, цель считалась поражённой. Если с внешней – нет. На каждую птицу полагалось два выстрела.
Тон в этом виде спорта задавала Москва. Элита древней столицы традиционно любила охоту. Лучшие стенды соорудили за Трёхгорной заставой («Московское общество любителей охоты»), на беговом ипподроме в Останкине («Общество правильной охоты») и в Химках («Московское общество охоты имени С. Аксакова»).
Петербург же стал развивать стендовую стрельбу по искусственным мишеням. Первый стенд открылся в 1887–м на Крестовском острове. Москва присоединилась значительно позже – лишь в начале XX века. Только к 1915 году здесь были оборудованы три современных стенда: в Снегирях, Люберцах и Царицыно, готовились к открытию ещё два…
Отчасти этим можно объяснить, что стрелковая команда русской сборной на Олимпиаде 1912 года в большинстве состояла из военных петербуржцев. Искусственные мишени вместо голубей летали над Петербургом уже четверть века, а винтовочная и револьверная стрельба была офицерам ближе по определению. В цифрах это выглядело так. Вся сборная России – 178 человек. Офицеров – 85 (из них стрелков – 20). Гвардейцев – 26.
Преимущество офицерского сословия над штатскими в стрелковом спорте присутствовало и до и после 1912 года. Яркая тому иллюстрация – результаты первой Российской Олимпиады, прошедшей в Киеве в 1913–м. В командных состязаниях по военной винтовке победил 131–й Тираспольский пехотный полк, в индивидуальном зачёте – поручик Леш. Из винтовки любого типа лучше всех отстрелялись, опять–таки, тираспольцы и индивидуально – капитан Гилевич. Мировой рекорд в стрельбе из мелкокалиберной винтовки установил штабс–капитан Смирнский, впоследствии, как и капитан Каш, один из первых советских чемпионов. В револьверно–пистолетной и дуэльной стрельбе не было равных стрелкам Варшавского военного округа. Лично отметились капитан Каш и штабс–капитан Слепушев, соответственно. «Стрельба по оленю» – тираспольцы и капитан Васильев, стрельба дуплетами – подпоручик Кузнецов. Только в садочной, то есть стендовой стрельбе победил штатский – некто Пономаренко. На второй Олимпиаде в Риге в 1914 году картина оказалась примерно такой же. Только на первый план вышли офицеры гвардейских частей.
Среди мирного населения России имелось несколько известных мастеров, способных противостоять армейской монополии в стрелковом спорте. Многократным чемпионом России был известный борец классического стиля и гиревик Михаил Семичев. В 1913 году в международные скрижали вписали свои фамилии москвич Шорыгин и петербуржец Казанцев. Представитель московской школы стендовой стрельбы выиграл первый и два вторых приза, петербургский снайпер – второй приз. Где? Да в том самом Монте–Карло, о зелёных стрелковых газонах которого как раз и писал Иван Алексеевич Бунин.
Ну и как не вспомнить первого великого русского спортсмена Николая Панина–Коломенкина. Он известен, прежде всего, как фигурист, принесший России первую золотую олимпийскую медаль. Меньше говорят о том, что Николай Александрович был 12–кратным чемпионом России в стрельбе из пистолета и 11–кратным – из боевого револьвера.
Первое «золото» он завоевал в 1899 году на чемпионате России, организованном «Петербургским атлетическим обществом». Одна из последних его побед – на Первой Всесоюзной спартакиаде 1928 года. Немногие из зрителей знали, что «дедушка», вышедший к рубежу, – выдающийся мастер. Трибуны встретили его шутками и подтруниванием. Когда «дед» отстрелялся, его провожали бурными аплодисментами. Так же, как за 20 лет до этих соревнований в Париже, после победной лондонской Олимпиады 1908 года.
Панин–Коломенкин возвращался на Родину, но, оказавшись в «Мекке стрелкового спорта» Париже, не смог отказать себе в удовольствии побороться за приз известнейшего тира «Гастинн–Ренетт». До появления русского чемпиона лишь четверо стрелков получили там специальный приз. Коломенкин выдал 100–процентный результат и уехал восвояси с золотой медалью, прибавив к ней ещё серебряную и специальный приз.
Своим коллективным учителем Панин–Коломенкин считал русскую армию. Вот что писал знаменитый «огнепоклонник» – так называли на стыке XIX и XX веков спортсменов–стрелков в России – по этому поводу:
«Большое оживление в тире вызывали состязания на призы в стрельбе из пистолета на 25 метров по команде, как на дуэли. Время для прицела и выстрела определялось в три счёта по метроному с частотой ударов 60 и выше в минуту. Состязания проходили по форме «пулек»: все участники стреляли попарно, каждый с каждым, в два чугунных человеческих силуэта. Если оба попадали в мишень, то ход метронома ускорялся до тех пор, пока один из участников не делал промах… Тавилдаров по мишени стрелял плоховато, но в дуэльной стрельбе имел удивительный навык. Он стрелял, что называется, навскидку… его выстрел раздавался раньше счёта «раз», и он, почти не целясь, попадал в шею чугунного человека».
В США этот стиль получил название «инстинктивная стрельба». Авторство приписывают некоему «Счастливчику» Мак–Даниэлю. Изобретённый русскими офицерами приём стрельбы из револьверов с двух рук назвали почему–то «стрельбой по–македонски». Казачий стиль стрельбы из винтовки на полном галопе через лошадиную шею назад приписали американским индейцам. И бунинский господин плыл в Монте–Карло стрелять голубей не откуда–нибудь с Волги. Господин–то – из Сан–Ф
Михаил Быков
Журнал "Спортивная жизнь России"