К вопросу о пустых стойках.

ПРОБЛЕМА пустых стоек крайне актуальна и всегда привлекала внимание русских и иностранных кинологов. К сожалению, статья А. Чумакова не дает ответа на сложную проблему и уводит нас от нее в сторону.

Описанные в упомянутой статье случаи недоработки собакой отбегающей птицы, хотя и являются крупным недостатком, но это нельзя назвать пустой стойкой.

Всякая легавая обязана доработать и подать под выстрел отбегающую птицу. Не работающая следом собака делает это, ловя запах самой птицы на проверочных, коротких параллелях. Уменье это сделать достигается во время натаски упорной работой натасчика.

Судьи должны уметь разобраться в такой работе и отличить ее от пустой стойки. Недоработка птицы, конечно, должна снижать оценку собаки но не в графах «чутья», а в графе «подводка», и главное, в двух последних, кстати сказать, необоснованно разделенных между собой.

Бывают случаи, когда собака делает стойку по памяти, т. е. в тех местах, где она натаскивалась и где работала по птице.

Во избежание стойки по памяти в таких местах испытывать собак не рекомендуется.

Основной проблемой, которую надо разрешить, является вопрос о стойках собак по сидкам и набродам. Не вызывает сомнения, что чутьистая собака должна реагировать на свежие наброды и сидки, но не твердой стойкой, а потяжкой или, в крайнем случае, приостановкой. Это регламентировано правилами испытаний, принятыми первым кинологическим съездом, более совершенными и научно обоснованными, чем ныне действующие.

Однако отдельные собаки и целые родственные группы — линии склонны во время работы к длительным и часто повторяющимся ложным потяжкам и упорным пустым стойкам. Такое явление встречается далеко не редко.

Интересно, что «пустостои» чаще всего встречаются не среди бесчутых, а у чутьистых собак. Так, пустостойство было распространено в очень чутьистой линии Блекфильд — Аксакала — родоначальника почти всех наших черных пойнтеров. Так работал его лучший сын, чемпион Камбиз 4685 и многие потомки Камбиза: Хендсом — Гледис, Камбиз II, Верда — Травиата и другие. Понять это явление можно, только зная современное учение о высшей нервной деятельности.

Внешнее раздражение (в данном случае запах) воспринимается органами чувств собаки — обонянием. Чувствительные нервы передают его соответствующему отделу коры головного мозга (обонятельному центру), где возникает очаг возбуждения, вокруг которого всегда создается зона торможения. Выражается это в том, что центры, расположенные в зоне торможения, как бы не воспринимают полученных раздражений и, естественно, не дают на них ответа. Распространенность этой зоны зависит от силы возбуждения. При сильном возбуждении может возникнуть разлитое торможение, охватывающее очень большие участки коры.

Слабые раздражители: запах следа, сидки или ослабленный расстоянием запах самой птицы вызывают сравнительно небольшое возбуждение и локализованную зону торможения. Внешне это выражается потяжкой, т е. замедлением хода, принятием напряженной позы (результат торможения) и движением по направлению источника запаха (незаторможенные двигательные реакции в ответ на раздражение).

Если при приближении к источнику запаха сила раздражителя оказывается небольшой (след, сидка), то собака «растормаживается» и переходит в поиск. Если же впереди птица, то сила возбуждения увеличивается настолько, что возникает разлитое торможение, двигательные реакции затормаживаются, и собака замирает иа стойке.

Чтобы ответная реакция собаки соответствовала характеру раздражения (потяжка, переходящая в поиск в случае сидки или в стойку при наличии птицы), она должна различать — дифференцировать раздражители (сидка или птица). Эта дифференцировка происходит тоже в коре головного мозга.

Дифференцировка резко отличных раздражителей совершается всеми собаками легко, но дифференцировка очень близких раздражителей, таких, как запах сидки и самой птицы (различаются только силой), требует большого напряжения коры головного мозга.

Как установил акад. И. П. Павлов, собаки разного типа нервной деятельности неодинаково справляются с этим напряжением. Собаки уравновешенного типа делают это легко, а возбудимого типа — с трудом и с большим перенапряжением нервной системы. Это перенапряжение приводит к «срыву» — заболеванию неврозом. При этом собаки на всякое, даже очень слабое, раздражение начинают реагировать, как на очень сильное, т. е. перестают их дифференцировать.

В упорных пустостоях мы сталкиваемся с такими «сорванными», по сути, нервно больными, не способными дифференцировать запахи (всегда или временами при наступившем от разных причин перевозбуждении) собаками. На всякое раздражение запахом дичи, независимо от его силы, они отвечают сильнейшим возбуждением обонятельного центра и соответственно сильным торможением.

Малочутьистые собаки просто не воспринимают слабых запахов, и им значительно реже приходится прибегать к напряженной дифференцировке, вероятно поэтому пустостойство у них встречается реже, чем у чутьистых.

Отсюда пустые стойки, как обусловленные общим состоянием нервной системы, а не дефектом чутья, не должны влиять на его оценку. Единичные пустые стойки, как явление случайное, можно не принимать во внимание. За систематические упорные пустые стойки собаки должны сниматься с испытаний как непригодные к охоте, с больной нервной системой.

Бороться с пустыми стойками можно путем улучшения племенной работы, причем важную роль в этом играет подбор производителей уравновешенного типа,— это позволит получить новое потомство собак без предрасположения их к пустостойству.

Любителям охотничьего собаководства следует также учитывать при натаске, что задергивание, слишком резкое «осаживание» собаки, бросающейся за птицей при взлете, злоупотребление «наводкой» на коротких параллелях без предоставления ей самостоятельности, приучение собаки становиться на цикание и прочие нежелательные приемы натаски повышают нервозность собаки и способствуют появлению пустых стоек.

Надо также знать, что охота с собакой в местам, обильных дичью, успокаивает нервную систему и уменьшает предрасположение собаки к пустым стойкам.

Когда не помогают другие средства, можно применить слабые — «павловские» дозы брома, но давать их собаке можно только после консультации с квалифицированным ветеринарным врачом.

Таким образом, я не могу согласиться с трактовкой А. Чумакова о пустых стойках. Попытки свести это сложное явление к простой случайности мешают судьям и охотникам вести эффективную борьбу с пустыми стойками.

А. ПЛАТОНОВ Кандидат сельскохозяйственных наук

По материалам журнала "Охота и охотничье хозяйство" 1957 г.