Из прошлого нашей охоты

Император Александр III был «мирным» охотником. Охоту он любил и ценил за саму обстановку, за красоту природы и возможность любоваться зверями. Доставшаяся Николаю II в наследство от всей русской истории Императорская охота являлась самой блестящей в Европе, как по охотничьим угодьям, так и по организации, составу, количеству коней, собак и служащих. Еще будучи наследником, Николай во время восточного путешествия охотился на слонов, тигров и ягуаров в Сиаме и Бирме. Болели охотой и Великие князья — Николай Николаевич, Владимир Александрович и Михаил Николаевич.

Начиная с середины XVIII в., великокняжескими охотами на Руси заведовали князья Голицыны. Так, в течение 23 лет, начиная с 1778 г., Императорской охотой управлял князь Петр Алексеевич Голицын. Подстать ему были Алексей Дмитриевич, Александр Михайлович и Дмитрий Михайлович Голицыны. Последним же начальником Императорской охоты являлся Светлейший князь, генерал-адъютант свиты Его Императорского Величества Александра III, затем Николая II, Дмитрий Борисович Голицын, состоявший на этой должности более 25 лет. За «отлично-усердную и ревностную» службу он был награжден Николаем II орденом Святого Александра Невского.

Зрелищны, красочны и ярки были охоты древней и средневековой Руси, достигнув своего организационного и эстетического совершенства к началу XX века. Не ставя целью рассматривать боярские, княжеские, царские и императорские охоты, заметим лишь, что в их эволюции вызрели два направления, предопределенные причинами социального характера и имеющие свои последствия.

Царские охоты носили закрытый от общества характер и вылились, при всей внешней красоте обстановки, в мероприятия истребительного характера. Так, в 1860 году в Беловежской пуще проводилась Императорская охота Александра II. Ее обслуживало 2,5 тыс. человек. В зверинец было собрано более трех сотен зверей. Вдоль специально прорубленной просеки оборудовали стрелковые номера и погнали на них зверье. В результате отстрела (не охоты) было убито 28 зубров, 22 лося, 10 ланей, 11 кабанов, 16 косуль, 16 волков, 7 лисиц и 4 барсука. И это была не самая опустошительная из охот.

Второй характерной линией эволюции охоты, обозначившейся ко второй половине 19 века, была демократическая, осуществляемая вначале крупнопоместными, а потом уж и мелкопоместными дворянами, представителями других социальных слоев.

В прежние времена занятие охотой не требовало наличия в обществе специальных организованных структур. Достаточно было простейших законов и минимального контроля, основанных на праве собственности и охотничьих традициях. Большинство индивидуальных и коллективных видов охоты появились давно. Новейший же период в эволюции охоты в Российской Империи был связан с резким ростом численности охотников, а, следовательно, с необходимостью ее повсеместной регламентации.

Заметим, что примерно до 1850 года у нас господствовал принцип вольной охоты, не причинившей заметного вреда фауне. Но последовавшие затем два-три десятка лет охоты чуть не привели к катастрофическим последствиям.

Что же тогда произошло?

Для понимания этого вернемся ко времени царствования Императора Александра II. Именно тогда началась эпоха великих реформ с отмены крепостничества в 1861 году. Помещичье дворянство, выбитое реформой из привычной колеи жизни, в большинстве своем распустило и уничтожило свои комплектные охоты. Понятно, что получившая вольную многочисленная охотничья прислуга, изыскивая себе средства для дальнейшего существования, и, ничего, кроме охоты, не умевшая, взялась за нее самовольно, что было не чем иным, как повсеместным и безудержным браконьерством, обретшим всероссийские масштабы, дичи в те времена водилось много, на всем пространстве Империи, где, по сравнению с Западной Европой, существовало охотничье эльдорадо. Видя успехи «вольных охотников» в добывании зверей и птиц, их примеру последовала многочисленная крестьянская масса, до сего момента не имевшая к охоте ни малейшего отношения и ею не занимавшаяся. Часть этих людей, по всей видимости, хоть и имела душевное влечение к охоте, но в силу бедности заниматься ею не могла. Справедливо предположить, что были и те, кто, освободившись от помещичьей «опеки», просто предпочел вольность охотничьего скитания тяжелому крестьянскому труду. Вот этот люд и составил основу охотников- промышленников. К ним по выходным и праздничным дням присоединялись толпы заводских и фабричных рабочих и представителей иных сословий.

С развитием городов усилился спрос на дичь. На рынках, в ресторанах она была постоянно, независимо от времени года. Теперь за зайцем и перепелкой гонялись все, кто не чувствовал в себе хоть маломальской лени. Способствовало истреблению диких животных, как ни странно, и развитие железных дорог: доставка дичи к потребителям, даже из самых глухих мест, облегчалась. Свою долю греха в морально-этическом плане вносило крепко укоренившееся в мозгах народа расхожее мнение, что дичь — божья тварь, сиречь — ничья, а, значит, владеет ею тот, кто добыл, вне зависимости от места и времени.

Знаменитый наш соотечественник, архитектор и охотник — природолюб В. В. Городецкий, касаясь этой темы писал: «...полюбопытствуйте зайти в пушные ряды Нижегородской либо Ирбитской ярмарки. Взгляните на целые горы валяющихся там рогов лося, оленя, марала, козла... Не может не заговорить чувство негодования, вызванное этим хищническим разграблением богатств нашей Сибири!.. Для удовлетворения спроса русских и западноевропейских гастрономов один лишь Алтай отпускает рябчиков партиями, доходящими до 75000 штук!..»

Для интеллигентных охотников становилось понятным, что продолжение такой охоты приведет к катастрофе. Будет полностью перебита не только местная, но и мигрирующая дичь.

В охотничьей литературе, во многих газетах и журналах стали появляться протестные материалы в отношении существующего порядка в охоте, когда «вольные охотники» полностью игнорируют время и место охоты, пол и возраст дичи.

В конце концов надвигающаяся беда была осознана и обществом, и правительством. Но браконьерствующая среда, стараясь «не мытьем, так катаньем» отстоять вольную охоту, пыталась разделить принцип собственности: земля — хозяйская, а зверь и птица — добытчика. Тогда принцип собственности восторжествовал (до 1917 г.). Он, составляя основу всякой культуры, гражданственности и прогресса, нашел-таки поддержку государства. Вольным охотникам пришлось с этим считаться, а тем, кто не горел таким желанием, отвечать перед законом.

В такой обстановке борьбы между культурными охотниками и вольными промышленниками начали создаваться охотничьи общества. Их возникновение проходило на фоне широкого общественного обсуждения нового закона об охоте. Период его выработки, анализа и принятия был длительным и болезненным.

Первое и старейшее из дореволюционных охотничьих обществ, а именно — Московское общество охоты имени Императора Александра II — начало деятельность в 1862 году. Ему предшествовало основанное в 1805 г. Московское общество испытателей природы.

После образования Московского охотничьего общества в порядке постепенности появились Казанское общество и Императорское общество с его отделами.

Подготовленное общественным мнением, не стояло в стороне от дел охотничьих и правительство. Им была образована специальная комиссия для выработки закона об охоте, который однако обрел жизнь лишь через 30 лет: 3 февраля 1892 года Закон получил Высочайшее утверждение.

Закон 1892 г. был несовершенен, много критиковался. И, вместе с тем, был благодеятельным, ибо послужил основой складывающейся охотничьей культуры. Под юрисдикцию этого закона подпадали центральные регионы европейской России, южные губернии, Белоруссия и Украина, где в то время проживала большая часть населения Империи. Его влияние не распространялось на Урал, Сибирь, Дальний Восток, Туркестан, Север европейской России, ряд уездов Закавказья, Финляндию, Польшу, Прибалтийские губернии. На многих этих территориях уже действовало собственное охотничье законодательство.

Закон 1892 г. заставил правительство заняться изучением состояния и правового регулирования промысловой охоты. Надзор за его исполнением поручался полиции. Ответственность за его нарушение предусматривалась в судебном порядке. Конечно, не в миг прекратился произвол «вольников». Но закон работал и постепенно менял менталитет охотника, приучая людей к необходимости его исполнения, став серьезной правовой опорой в деятельности повсеместно возникающих охотничьих обществ.

В юго-западной части Империи, в частности, в Киевской губернии, условия охоты во время, предшествовавшее утверждению закона, были такими же дикими, как и везде. Вольные охотники, жившие поставками дичи на рынки Киева и других городов, обескровили все угодья губернии, чем заставили интеллигентных охотников-любителей подумать о создании общества в целях охраны дичи.

Изначально ячейкой общества послужил кружок охотников, арендовавших несколько небольших угодий в окрестностях Киева. Главою этого кружка был домовладелец и заводчик Егор Константинович Кобец. Он же взял на себя инициативу организации общества и обязался передать последнему, в случае его утверждения правительством, арендованные кружком охотничьи угодья.

Учредители общества по сути дела примкнули к уже существующей организации — Императорскому обществу, что само по себе упрощало процедуру его утверждения. В начале 1888 года в Совет Императорского общества правильной охоты было представлено заявление о необходимости открытия его отдела в Киевской губернии. Заявление подписали, а, следовательно, явились его основателями-учредителями следующие лица: князь Н. В. Репнин, Ф. М. Гарнич-Гарницкий, И. И. Красовский, Е. К. Кобец, И. И. Паншин, А. И. Паншин, Н. И. Паншин, С. Н. Бубнов, Э. К. Ровицкий, Л. К. Эрнст, В. Н. Ляшедко,

М. В. Туманский, В. В. Максимов, Н. Г. Рябинин. Оно было представлено на рассмотрение Его Императорского Высочества Великого Князя Владимира Александровича.

В том же году Совет Императорского общества получил уведомление от Лесного Департамента Министерства Государственных имуществ, что на основании Высочайше утвержденного Положения Комитета Министров, Его Превосходительство господин министр Государственных имуществ, с соизволения Его Императорского Высочества Великого князя Владимира Александровича и согласия Министра Внутренних Дел, — разрешает открыть Отдел Императорского общества в г. Киеве. И 5 сентября 1888 г. на имя князя Н. В. Репнина было получено от Киевского Губернатора об этом уведомление и дано разрешение на открытие Отдела.

12 сентября 1888 г. состоялось первое общее собрание Отдела. Так в Киеве возникла общественная охотничья организация, получившая наименование «Киевский Отдел Императорского общества правильной охоты».

Первым его Председателем был князь Н. В. Репнин, а членами Совета: Д. А. Коптев, Е. К. Кобец, И. И. Красовский, Ф. Е. Струве, И. И. Паншин, Л. И. Подгорский, Э. К. Ровицкий, казначеем Л. А. Гайдуков и секретарем Е. Н. Зайцев.

Киевский Отдел сразу развернул активную работу и уже к 1 апреля 1890 года в числе его членов было 84 человека. Угодий, переданных кружком Е. К. Кобца, стало для охоты недостаточно. Отдел арендовал лучшие, обильные дичью угодья, лежащие на пароходном сообщении по Днепру, Десне и по линиям железных дорог.

Важнейшей задачей Отдела было прекратить беспредел вольных охотников, для начала хотя бы в арендуемых угодьях.

Была организована их охрана сторожами, контроль за деятельностью которых осуществляли егеря, а над всеми — ловчие. Дело сразу пошло на поправку. С 12 апреля по 1-е сентября 1890 г. в угодьях было задержано 44 браконьера. За каждого задержанного браконьера выдавались премии.

В начале Отдел приобрел только водно-болотные угодья, затем стали приобретать и лесные. Любопытно, что в первую очередь под охотничьи угодья отдали свои земли частные землевладельцы. Красовский, Сагатовский и Половцев сделали это бесплатно, понимая, что охрана угодий службой Отдела даст выгоды больше, чем взимание аренды.

Для тренировок в стрельбе членов общества Отдел получил у Киевского городского управления участок земли под постройку садочного павильона в районе нынешней Лукьяновки, где и были возведены необходимые постройки.

Членство Отдела имело градации. Список почетных членов возглавлял Его Императорское Высочество Великий Князь Николай Николаевич — с 1893 г. Ниже числились имена лиц высокого общественного положения. Среди них: Его Высочество Принц Александр Петрович Одьденбургский — с 1894 г. Член Государственного Совета, гофмейстер Двора Его Величества, князь Николай Васильевич Репнин — с 1892 г. Киевский, Подольский и Волынский Генерал-губернатор, Генерал-адъютант Федор Федорович Трепов — с 1899 г. Действительный Статский Советник Дмитрий Александрович Коптев — с 1893 г. Сенатор, Гофмейстер Двора Его Императорского Величества, Тайный Советник Лев Павлович Тамара — с 1890 г. и др. Тринадцатым в списке этих высоких персон был Владислав Владиславович Городецкий. Почетным членом он стал в 1903 г.

Далее шли непременные члены, потом пожизненные, действительные, любители с правом охоты и просто члены-любители без права охоты, своего рода кандидаты.

Действительными членами Отдела были тесть В. В. Городецкого купец 1-й гильдии Иосиф Иванович Марр и его зять Владимир Александрович Яценко, яхтсмен, написавший после смерти В. В. Городецкого в 1930 г. небольшую книжечку воспоминаний друзей архитектора о их совместных охотах на черном континенте — «С ружьем и удочкой по Африке».

Общество имело четкие органы контроля и управления: 1) Общее собрание; 2) Совет Отдела и 3) Ревизионную комиссию. На общем собрании с правом решающего голоса участвовали все почетные, непременные, пожизненные и действительные члены. В работе Общество руководствовалось Уставом. Общие собрания созывались не менее 4-х раз в год. Видные персоны, конечно же, не обременяли себя посещением общих собраний. Это болезнь всех общественных организаций. Историограф Отдела отмечал, что обломовщина — наша национальная черта; сказать по правде, мы и сегодня остаемся такими же.

Число членов общества постоянно менялось. Были годы, когда в нем наблюдался подъем. Спад объяснялся введением в 1907 г. увеличенного годового взноса — до 75 рублей. Менее состоятельным и 50 рублей не всегда удавалось заплатить. Это действительно грозило гибелью общества. Бюджет требовал суммы 13 тыс. рублей, а реально взносов собиралось четыре с лишним тысячи. Выжить помогли добровольными пожертвованиями сами члены общества Е. Н. Зайцев, М. С. Скрипченко, В. В. Городецкий. А. В. Кобец. К 1913 году бюджет Отдела достиг 30 тыс. рублей.

Из 15-ти Почетных членов 9 были избраны исключительно по высокому общественному положению. За фактические заслуги: Н. В. Репнин, В. П. Рогге, Т. Г. Снежков.

В. П. Рогге — бывший бакинский губернатор — оказывал содействие в 1895 г. члену Отдела В. В. Городецкому, ездившему в этот край на охоту по добыче для музея Общества зверей и птиц. Почетными членами за заслуги были избраны Д. А. Коптев, В. В. Городецкий, М. С. Скрипченко.

Д. А. Коптев исполнял обязанности члена Совета и его Председателя с самого образования общества вплоть до отъезда в Санкт-Петербург в 1896 г. В. В. Городецкий, бесплатный архитектор по постройке для Отдела садочных павильонов, помогал обществу деньгами, передавал в музей Отдела чучела, шкуры, рога добытых им животных в многочисленных охотничьих экспедициях. М. С. Скрипченко был постоянным жертвователем крупных сумм и являлся в течение 15 лет казначеем Отдела.

В списке непременных членов Отдела числились знатоки оружейного дела П. В. Ланге и известный всему охотничьему миру А. П. Ивашенцов. В 2002 г. исполнилось 145 лет со дня рождения этого замечательного исследователя и конструктора охотничьего оружия. С. А. Бутурлин в своих статьях и книгах по оружию постоянно ссылался на работы А. П. Ивашенцова — «...нашего общего учителя в деле изучения ружья и выстрела... давшего русскому охотнику в этой области больше, чем все остальные вместе...» («Стрельба пулей», 1913 г.). «Настольную книгу охотника» С. А. Бутурлин посвятил памяти своего друга и учителя А. П. Ивашенцова.

П. В. Ланге

А. П. Ивашенцов

Генерал К. Е. Мельницкий по служебному положению был военным судьей Киевского округа, а в Обществе исполнял обязанности заведующего охотой Отдела и историографа. С 1895 по 1903 гг. он пребывал в Казани и с возвращением в Киев был деятельным членом Общества. Он неоднократно представлял Киевский Отдел на заседаниях Императорского общества в Москве, в Лесном Департаменте в Санкт-Петербурге. В 1912 г. был представителем Отдела на юбилейных торжествах Московского общества имени императора Александра II.

К. Е. Мельницкий

Совет Отдела в первое время по внутренней структуре отличался от других Советов Императорского общества. Председатель Совета Н. В. Репнин, не являясь страстным охотником, был еще и Предводителем губернского дворянства и на заседаниях Совета частенько отсутствовал. Тогда ему назначили заместителя Д. А. Коптева, который и вел фактическую работу. Но сам князь Н. В. Репнин, пробыв 20 лет в должности Председателя, отказался от нее лишь при переезде в Санкт-Петербург. И все же он оказал Отделу немалые услуги.

Д.А.Коптев — прокурор Киевского окружного суда. После избрания его в 1893 г. Почетным членом, он еще долго работал в Совете Отдела. Но вследствие назначения его в Сенат вынужден был покинуть Киев и перейти в Санкт- Петербургское общество правильной охоты.

Надо заметить, что Советом Киевского Отдела были разработаны и представлены на утверждение общества или правительства важные документы по вопросам охотничьего дела. Среди них: Правила охраны породистых собак.., Правила о штрафах за нарушения Положения об охоте, Правила о стрельбе в тире, Правила о внутреннем распорядке общества, 3аписка о вреде весенней охоты, Доклад по вопросу об охране дичи, Доклад по поводу проекта охотничьего закона, 3аписка по поводу проекта Устава Императорского общества охоты 1903 г. Киевский Отдел исполнил за свою историю множество капитальных работ для всего Императорского общества.

С начала существования Отдела до осени 1909 г. Председателем общества был Гофмейстер Двора Его Величества князь Н. В. Репнин. С его отъездом в Санкт-Петербург этот пост занял Е. Н. Зайцев, а после его смерти в феврале 1910 г. — А. В. Кобец.

Киевский Отдел располагал обширными охотничьими угодьями. Высочайше утвержденным Положением Комитета Министров Отделу было предоставлено право аренды под охоту Киево-Межигорской, Богуславской, Мироновской, Чаковской, Оржевской, Сусской, Деревянской, Жуковской, Белевшинской и Корчинской казенных дач. В каждой из них имелся управляющий или смотритель. С января 1893 г. Отдел практиковал охрану конными объездчиками, но долгое время не удавалось прекратить браконьерство лесников, да и самой охраны тоже. Дошло до того, что в 1902 г. на охоте у с. Романовки на 37 ружей было взято всего 4 зайца!

Комиссия под председательством П. В. Ланге выработала предложение по мерам охраны дичи во всей Империи, в числе которых указывалось на необходимость перевооружения охраны с ружей на револьверы, создание школ егерей и курсов охраны.

Изначально ставя перед собой задачу сохранения еще не до конца уничтоженных популяций зверей и птиц, Киевский Отдел императорского общества правильной охоты упор в своей работе делал на борьбу с браконьерством, хищниками и на создание законодательной базы. К моменту учреждения Общества в Киевской губернии расплодилось такое количество волков, что жители многих сел опасались не только за скот, но и за свою жизнь. А артелей окладчиков не было. Приходилось с нуля отрабатывать организацию облав, учить егерей подвывке, выслеживанию выводков. Отстрел хищников был вменен в обязанность егерей и охраны. Давались рекомендации членам общества. Однако при организации облав Отделу приходилось прилагать больше усилий к сутяжничеству с бюрократами из Лесного департамента, чем к борьбе с волками, из-за чиновничьих козней. Отдел перед властями ставил вопрос так: если землевладелец не позволяет на своей земле проводить охоту на хищников, то он должен нести ответственность за потравы крестьянского скота, а в случае нападения волков на людей выплачивать им компенсации; при потере пострадавшим трудоспособности или получения инвалидности — платить пожизненную пенсию.

Отдел осуществлял стимулирование своих членов на уничтожение хищников, награждая добившихся хороших результатов специальными жетонами и премируя. Существовала в отделе и система штрафов за промахи по хищникам: волку — 3 рубля, лисице — 1 рубль. Это повышало ответственность за выстрел и заставляло охотников тренироваться в стрельбе. Обычно Отдел начинал облавные охоты с 1-го сентября. Много волков члены общества уничтожили в Броварском районе, на Черниговщине, Житомирщине, в окрестностях Ирпеня и Бородянки. В Киево-Межигорской даче и урочище Филиппов Поток практиковалась охота с гончими, но особых успехов в ее развитии достичь не удалось. Что касается охоты псковским способом на копытных: лосей, коз, кабанов, то эти охоты проводились Отделом в Киевской и Волынской губерниях. Все охоты Киевским отделом организовывались и проводились на основании пунктуально разработанных и утвержденных правил, которые содержали 8 глав: общие положения, права и обязанности егерей и сторожей, правила обращения с оружием, права и обязанности членов Отдела по участию в охотах, об охоте по перу, об охоте по зверю.

С организацией Общества охотиться по перу можно было только на водоплавающую и болотную дичь. Тетерева, глухаря, рябчика и вальдшнепа в окрестностях Киева тогда уже не было. Эта дичь сохранялась в угодьях Отдела на Волыни. Весенние вальдшнепиные тяги на Киевщине отсутствовали.

Совет Отдела постановил из-за малочисленности дичи весенние охоты не проводить, что позволило охране лучше исполнять свои обязанности: раздался выстрел — там браконьер. А в борьбе с ними Обществу существенную помощь оказывал Киевский полицмейстер, посылавший полицейских для проверки базаров. Полицейские, имея сведения егерей Отдела о том, какая дичь в данное время считается запретной, составляли протоколы и конфисковывали дичь. Такая строгость вынуждала торговцев отказываться от приемки дичи, а поставщиков от охоты. Контроль в угодьях и в торговой сети заставлял нарушителей охотничьего закона от 3 февраля 1892 г. проявлять сдержанность. Однако, принимая всесторонние меры к борьбе с разнузданностью вольных охотников и хищников, члены Киевского Отдела Императорского общества правильной охоты вынуждены были согласиться, что только этим не восполнить ущерб, уже причиненный фауне.

Восстановить прежнюю численность даже в местах традиционных стаций такими мерами представлялось практически невозможным. Тогда Отдел стал заниматься покупкой, ловлей и выпуском в арендуемые угодья зверей и птиц, которые ранее жили там свободно, по местным условиям могли размножаться и которые оказались на грани полного истребления: тетерев, глухарь, фазан, рябчик, коза, лань, заяц и др. С этой целью Отдел стал создавать заказники. И чтобы под- черкнуть первостепенную свою задачу по восстановлению прежней популяции зверей и птиц, Отдел принял решение видоизменить первоначальное название Общества. Оно стало называться Киевским Отделом Императорского Общества размножения охотничьих и промысловых животных и правильной охоты. Охота, как мы видим, заняла второстепенную роль. Собственно, желание членов общества не утратить возможность заниматься любимым увлечением и стало побудительным мотивом к восстановлению численности охотничьих видов зверей и птиц.

Думать о создании современной системы охотничьего дела без учета национальных традиций и способов охоты тоже было невозможно. Тут имеется в виду восстановление генофонда охотничьих собак высоких кровей: легавых, гончих, борзых — тех пород, какими так славилась наша охота. Поэтому уже в 1892 году в Отделе было образовано псовое отделение. Подтолкнула к такому решению 1-я охотничья выставка, устроенная Отделом в апреле того же года. Председателем псового отделения был И. Г. Курдюмов, а среди членов — известный псовый и ружейный охотник князь А. А. Ширинский-Шихматов.

Отделение работало очень активно до 1895 г., после чего началось его увядание и оно распалось. Причины были банальные: одни псовые охотники умерли, другие переменили местожительства и потеряли тяготение к Киеву, третьи разорились, продали и уничтожили собак. В немалой степени этому способствовало решение Совета не устраивать выставки ежегодно, что вело к утрате связи с псовыми охотниками, среди которых был и всем известный редактор журнала «Псовая и ружейная охота» С. В. Озеров. Он тяготел к Москве и перетянул остатки псовых охотников в Москву, где выставки и испытания проводились ежегодно.

Что касается гончих и легавых, то с этими породами Отделу удалось организовать более предметную работу. Их полевые выставки и испытания устраивались регулярно. Более того, с 1896 г. началась организация собачьих питомников. Первый был создан в с. Пуховка. Но в последующем трудности с выкормкой и воспитанием щенков превратили питомники Отдела в дрессировочные дворы, где производилась натаска уже взрослых собак. Даже и это, само по себе, было делом весьма полезным.

С самого начала существования Киевского Отдела среди его членов практиковалась стрельба в садочном павильоне по голубям и тарелочкам. Первым председателем садочного отделения был И. И. Красовский. Стенд служил обществу и источником дохода. Для своего времени это был один из лучших павильонов. Он трижды перестраивался, был оригинально исполнен. Дважды строительство проводилось по проекту и под руководством архитектора В. В. Городецкого, который сам был прекрасным спортсменом-стрелком, не раз выигрывавшим главные призы и золотые жетоны самых престижных европейских состязаний. Имея свою хорошую базу подготовки стрелков, Киевский Отдел остро ставил вопрос перед Советом всего Императорского общества о необходимости развития стрелкового спорта, особенно пулевой стрельбы, ссылаясь на опыт Австрии, Франции, Швейцарии, с горечью констатируя, что наши стрелки на Олимпийских играх занимают постыдно низкие места. О серьезности отношения к стрелковой подготовке своих членов в Киевском Отделе говорит то, что в садочном павильоне и пулевом тире были разработаны специальные правила, принятые к руководству. К примеру, правила садочного павильона содержали общие положения, правила стрельбы на стенде, стрельбы на призы, гандикап, дублетной стрельбы, матча, обращения с оружием и взыскания за их нарушения.

Оценивая с позиций сегодняшнего дня деятельность Киевского Отдела Императорского общества размножения охотничьих и промысловых животных и правильной охоты, невольно задумываешься о подвижничестве. Оно проявляется в любом деле, за что бы болеющий за него душою человек ни брался. Ведь за короткий сравнительно срок люди создали базу для последующего развития охотничьего дела. Во что оно трансформировалось в последующем — вопрос к осмыслению правопреемников. Тут важны и детали. Многие ли из нынешних наших обществ имеют, скажем, собственную библиотеку, музей, написанную историю организации? А в Киевском Отделе все это было. В библиотеке помимо периодических русских охотничьих журналов и газет имелось немало ценных изданий и монографий, среди них: «3емля и недра» Гельвальда, «Птицы Европы» Холодковского и Силантьева, «Птицы России» Мензбира, «История пятидесятилетия Московского, имени Императора Александра II общества охоты», «В джунглях Африки» Городецкого, подшивки французских, английских и немецких охотничьих журналов. Были там издания и совсем раритетные, прежних давних лет по охоте. Безусловно, гордостью Общества был музей. Инициатором идеи учреждения музея при Отделе явился Д. А. Коптев. Однако лицом, во многом эту идею осуществившим на практике, стал В. В. Городецкий. Опись показывает, что из коллекции чучел птиц — всего 272 шт. — 179 являются даром В. В. Городецкого. Из 73 чучел зверей — 25 шт. — дар его же.

К. Е. Мельницкий писал по этому поводу о В. В. Городецком: «Постоянно пожираемый необъятной охотничьей страстью, В. В. Городецкий живет мыслью о все новых и новых охотничьих экспедициях. А потому: заваливаемый работой — от нее отмахивается; любящий семьянин — вырывается из объятий семьи, чтобы лететь в новые места и начать отмеривать сотни верст по пустыням, болотам, степям и горам России, в погоне и в поисках за новыми сильными ощущениями и новыми видами зверей и птиц. В. В. Городецкий исколесил всю Россию, и если о нем нельзя сказать словами поэта — «от хладных скал до пламенной Колхиды» — то лишь потому, что фраза эта, верная относительно севера, неверна относительно юга, так как В. В. Городецкий был и гораздо южнее Колхиды». В. В. Городецкий внес огромный вклад не только в формирование лица нашего города, как архитектор, но и в становление и развитие Киевского Отдела Императорского общества размножения охотничьих и промысловых животных и правильной охоты: жертвовал денежные средства в трудные для Общества годы, бесплатно проектировал стрелковые сооружения, создавал музей, в котором хранились и его личные вещи, был постоянным судьей и экспертом на выставках охотничьих собак, представлял Общество на стрелковых состязаниях и, наконец, использовал в интересах Общества все свои личные связи, в частности знакомство с Обер-егермейстером Высочайшего Двора М. П. Балашовым, для которого выполнил порядочно проектных и строительных работ.

Созданный энтузиастами национальной охоты Киевский Отдел Императорского общества к 1914 г. играл заметную роль в преобразовании охотничьего дела, работая в тесном взаимодействии с Харьковским, Днепровским и другими Отделами охоты Украины, в которых также деятельное участие принимали выдающиеся личности той эпохи. Так, почетными членами Харьковского Отдела являлись титан русской охоты Л. П. Сабанеев, Л. В. Рейнгардт, заслуженный профессор Императорского Харьковского университета и др. Днепровский Отдел возглавлял А. И. Фальц-Фейн, всем известный охотник, спортсмен и стрелок, ближайший родственник знаменитого создателя заповедника «Аскания-Нова» Ф. Э. Фальц-Фейна, с которым дружил и благоволил ему в делах сам Император Николай II.

В Киеве, кроме Отдела Императорского общества размножения охотничьих и промысловых животных и правильной охоты, существовало еще и Киевское Русское общество правильной охоты, но оно не оставило столь заметного следа как Киевский Отдел.

Сегодня можно только предполагать или строить догадки относительно дальнейшего развития этого Общества. Но... Сначала Первая мировая война приостановила его деятельность, а затем приспел и Великий переворот — пролетарской революции не нужны были буржуйские институции и общественные структуры. К моменту утверждения советской власти от Киевского Отдела Императорского общества размножения охотничьих и промысловых животных и правильной охоты фактически оставался только музей. В 20-х годах он горел первый раз, а в годы Великой Отечественной войны погиб окончательно.

Друг В. В. Городецкого по охотничьим скитаниям М. Н. Ростропович в 1930 г. вспоминал: «К сожалению, должен сказать, что большая часть нашего материала погибла во время пожара (это был второй пожар в годы ВОВ — И. К.), а другую часть мы подарили Российскому географическому обществу, много этих экземпляров и сейчас находится в Ленинградском музее. Несколько черепов с рогами я передал Зоологическому музею ВУАН». Но и в Зоологическом музее этих экспонатов ныне уже нет. Жаль. Так теряем мы частичку себя. Подобного музея за все 80 лет советской власти Украинское общество охотников и рыболовов так и не создало. Теперь уже и не создаст, думаю, ибо само переживает период упадка и кризиса, который, по всей видимости, может привести к его развалу в силу причин социально-экономического характера. А что придет ему на смену? Будущее покажет. Однако, по ряду обозначившихся тенденций, можно предположить, что организационно-структурный стиль станет тяготеть к сложившемуся в Европе, то есть, к системе, похожей на ту, которая, с учетом национальных особенностей, и была в годы существования Императорского общества правильной охоты, дополненная охотничьими клубами. Вместе они, возможно, будут замыкаться на некую Ассоциацию охотпользователей, представляющую их интересы в государственных органах. Надзорно-правовые функции возлягут на какие-либо ведомства: Лесного хозяйства, Природных ресурсов или иное. В этом случае, бесспорно, потребуется выработка и принятие нового закона об охоте, подготовка которого должна проходить не келейно, как это у нас принято, а с участием всех заинтересованных сторон, прежде всего охотничьей общественности. Сегодня уже существуют альтернативные УООР общества, клубы, частные питомники диких животных, базы, охотничьи хозяйства и заказники. Жизнь меняет облик охотника и принципы организации охотничьего дела.

Самое время вспомнить опыт прошлого, преломив его ко дню сегодняшнему...